Марья Дми<тревна>. Ты права… я должна тебя наградить: у меня в шкатулке есть 80 рублей… дай несколько и старику, Павлу! Он всегда верно мне служил; и тобой я всегда, всегда была довольна… (
Смутная радость изображается на лице Аннушки.) О, как сердце бьется! Что хуже: ожиданье или безнадежность?
Неточные совпадения
И целый день, и все дни и ночи няни наполнены были суматохой, беготней: то пыткой, то живой
радостью за ребенка, то страхом, что он упадет и расшибет нос, то умилением от его непритворной детской ласки или
смутной тоской за отдаленную его будущность: этим только и билось сердце ее, этими волнениями подогревалась кровь старухи, и поддерживалась кое-как ими сонная жизнь ее, которая без того, может быть, угасла бы давным-давно.
И вместе с
радостью прибытия, с предчувствием долгой свободы в душе стоит
смутное сознание, что на эти два месяца мы становимся «гарнолужскими паничами».
Всюду собирались кучки людей, горячо обсуждая волнующий призыв. Жизнь вскипала, она в эту весну для всех была интереснее, всем несла что-то новое, одним — еще причину раздражаться, злобно ругая крамольников, другим —
смутную тревогу и надежду, а третьим — их было меньшинство — острую
радость сознания, что это они являются силой, которая будит всех.
Казалось, в воздухе поет огромная медная труба, поет и будит людей, вызывая в одной груди готовность к бою, в другой — неясную
радость, предчувствие чего-то нового, жгучее любопытство, там — возбуждая
смутный трепет надежд, здесь — открывая выход едкому потоку годами накопленной злобы. Все заглядывали вперед, где качалось и реяло в воздухе красное знамя.
— А ты не бойся! — говорил он строго и отбивал охоту к тем
смутным женским излияниям, в которых страх и есть главное очарование и
радость.
Страха действительно не было. И не только не было страха, но нарастало что-то как бы противоположное ему — чувство
смутной, но огромной и смелой
радости. И ошибка, все еще не найденная, уже не вызывала ни досады, ни раздражения, а также говорила громко о чем-то хорошем и неожиданном, словно счел он умершим близкого дорогого друга, а друг этот оказался жив и невредим и смеется.
Как
смутные тени ночного смотра, всколыхнулись и уплыли Мои прекрасно построенные солдаты, и стало во Мне светло, пустынно и тихо, стало во Мне радостно
радостью пустыни, где доселе не был человек.
Здесь стояла и она, прекрасная, охваченная
смутным бредом смерти. Но она не вспомнила о револьвере. Ушла и даже забыла его на столике. Лежит он, тускло поблескивая, грозный и безвредный. Обманом была украдена
радость, кончилась мелко и неполно.